Сторонники идеи отказа от тюрем считают, что заключение приносит больше вреда, чем пользы, и не решает проблем преступности. Но как быть с убийцами и насильниками? Существуют ли гуманные тюрьмы? Какие могут быть альтернативы? Как тюремная система доказала свою неэффективность?
Рассказываем об основных идеях тюремного аболиционизма.
Политическое и социальное движение в поддержку тюремного аболиционизма основано на идее о том, что существующая система тюрем и полиции приносит больше вреда, чем пользы, и не решает проблем преступности.
Сторонники движения считают, что нужно устранять коренные причины преступлений: бедность, социальное неравенство, отсутствие доступа к образованию, медицине и поддержке в кризисных ситуациях.
Чтобы понять идеи аболиционизма, важно разобраться, что именно считается преступлением.
Яков Гилинский — советский и российский криминолог — для подкаста «Женский срок»:
«Термин «преступление» — ярлык, который мы применяем к поведению, нарушающему закон. Преступление как таковое не существует в природе. Это выдумка людей. И тогда возникает вопрос: «На каком основании государства и законодатели придумывают, что считать преступлением? Над этой проблемой долго думали разные специалисты. И пришли к выводу — нет объективных оснований признания того или иного деяния преступным.
Деяния признаются преступлениями по воле власти. А сегодня власть признает такое количество деяний преступными, что каждый оказывается преступником. И вы совершали преступление».
Действительно, именно власть решает, что считать «преступлением», исходя из ее интересов. В истории есть много примеров действий, легальный статус которых менялся (а иногда и по несколько раз): рабство, расовая сегрегация, пытки, продажа алкоголя, аборты.
Нидерландский криминолог Люк Халсман считает, что общество должно проблематизировать понятие «преступность» и «преступники» и воспринимать их не как данность, а как результат конкретных политических решений.
Сторонники аболиционизма считают, что тюрьмы не работают, так как не решают проблемы социально-экономического неравенства, зависимостей, психологических травм и дискриминации — именно они часто лежат в основе действий, которые власти считают преступными.
Тюрьмы зачастую поддерживают циклы бедности, насилия и травм, особенно в маргинализированных сообществах. Человек, переживший насилие и издевательства в тюрьме, рискует совершить насилие, оказавшись на свободе.
Приговаривая к тюремному сроку человека, который употребляет наркотики, власти не снижают количество наркопотребителей. То же самое можно сказать и про многие другие деяния, которые власти считают преступлениями.
Многие преступления совершаются не из-за желания навредить другому человеку/обществу/государству и т.д., а из-за низкого уровня жизни. Средства, направленные на содержания «преступников» в тюрьме, можно было бы направить на программы помощи незащищенным слоям населения.
Тюрьмы по всему миру переполнены, в первую очередь, бедными. Или, как говорят криминологи, «исключенными» — теми, кто не включен в экономическую, политическую и культурную жизнь. По словам Якова Гилинского, в России 50% осужденных не имели постоянной работы. В остальном мире картина схожая. Чем меньше у человека ресурсов, тем выше риск оказаться за решеткой.
Многим людям очень сложно вернуться к нормальной жизни после длительного заключения: интегрироваться в общество, обрести актуальные навыки, найти работу. В том числе из-за этого повышается вероятность рецидивов: многим легче вернуться к привычной жизни в тюрьме, чем влиться в общество. Также к рецидивам приводит стигматизация осужденных.
Статистика показывает, что в странах с мягкой системой наказания уровень рецидивов ниже, чем в странах с более жесткой системой. Например, в Норвегии, где есть уклон на реабилитацию осужденных, один из самых низких показателей рецидивов в мире — около 20%. Для сравнения, по данным Бюро судебной статистики США, 66% из тех, кто вышел из тюрьмы, снова бывают хоть раз арестованы в течение последующих трех лет.
«Когда я работала адвокатом по назначению, среди моих подзащитных было много людей, которые возвращались за решетку снова и снова, как домой. Кто-то выходил на свободу на полгода, кто-то на год, но из тех, кто сидел, возвращались почти все. И дело тут было в том, что в тюрьме есть крыша над головой, простые и понятные правила, иерархия. В жизни же все было сложно, непонятно, нужно было искать работу, бросать пить. И тюрьма от этих сложностей не лечила, а просто временно ставила их на паузу.
Ни с кем в колониях не отрабатывали тему зависимостей, ресоциализации. Для кого-то тюрьма была и институтом повышения преступной квалификации, но большинству просто не помогала, потому что не была заточена на помощь.
После условного срока люди попадали в колонию существенно реже. Ведь необходимость трудоустроиться, не совершать правонарушений, отмечаться у инспектора уже сама по себе немного дисциплинировала. А в тюрьме самые худшие последствия уже наступили, так что никакой мотивации что-то делать со своей жизнью у осужденных уже нет», — говорит адвокат Анастасия Пилипенко.
Аболиционисты не предлагают оставлять людей безнаказанными — они говорят о поиске более эффективных инструментов реабилитации и превенции, потому что изоляция и стремление заставить преступника страдать показали свою неэффективность. Плюс, тюрьма сама по себе не лишает проблему насилия и не защищает его жертв.
Для предотвращения насилия необходимо менять условия, которые делают его возможным: бороться с патриархатом, мизогинией, нормализацией насилия в обществе и социально-экономическим неравенством, проводить терапевтическую работу с авторами насилия.
«Когда происходит преступление, мы чувствуем, что кто-то должен быть наказан. Человек должен заплатить за то, что он сделал. Это неправильно, когда убивают женщину, а последствий нет. Но возникает вопрос: а работает ли это? Способ ответить на этот вопрос — осознать, что домашнее насилие, убийства женщин, сексуализированное насилие — это все симптомы проблемы, и эта проблема называется патриархат.
Уголовное правосудие не создано для решения таких проблем. Очень много женщин пережили насилие, но мы не можем посадить в тюрьму большинство мужчин. Ведь большинство были либо напрямую, либо косвенно вовлечены в насилие. Мы криминализуем всех? Или осознаем, что речь идет о массовом преступлении? Что дело в том, как мы можем решить корень проблемы?», — говорит проффесорка криминологии Гвенола Рикардо.
Бывают тюрьмы, в которых фокус направлен на сохранение достоинства человека и желание помочь вернуться в общество, а не на наказание и изоляцию. Аболиционисты считают такие учреждения меньшим злом, но не окончательным решением проблемы — даже самые мягкие условия не решают коренные причины преступности.
Самые яркие примеры — тюрьмы северной Европы. В них более комфортные условия проживания, больше личного пространства и свободы в рамках заключения, есть доступ к психотерапии и образованию. Статистика показывает, что такой подход эффективнее карательных методов.
Унижение достоинства заключенных встречается не только в диктатурах и странах с авторитарным режимом — эта проблема распространена по всему миру. В выпуске подкаста «Женский срок» про тюремный аболиционизм бывшая заключенная нидерландской тюрьмы рассказывает об использовании заключенных как бесплатной рабочей силы, унизительных досмотрах, заключении в изолятор за нежелание работать, запретах созваниваться с близкими:
«Тебя не воспринимают как личность, ты просто единица, которая должна быть заперта».
Аболиционисты не предлагают одним днем закрыть все тюрьмы и выпустить людей, которых в них содержат. Это постепенный процесс ухода от старой системы и создания новой, где уменьшается зависимость общества от заключения как попытки решения проблем преступности.
Вот, к каким постепенным шагам призывают сторонники тюремных реформ и отказа от тюрем:
- прибегать к лишению свободы в самых крайних случаях;
- снижать сроки заключения;
- менять условия отбывания наказания: они должны носить восстановительный, а не репрессивный характер;
- проводить социальную адаптацию людей после освобождения;
- развивать социальные программы для людей из маргинализированных сообществ;
- повышать уровень жизни людей;
- предотвращать насилие, работать с его авторами и жертвами;
- направлять фокус на профилактику и реабилитацию, а не на изоляцию.
- Эпизоды подкаста «Женский срок» о тюремном аболиционизме
- «Надзирать и наказывать: Рождение тюрьмы», Мишель Фуко
- Неокриминология. Криминология постмодерна, Яков Гилинский
- Борьба с преступностью как индустрия, Нильс Кристи