Бывшую редакторку издания DOXA заочно приговорили к семи годам колонии за два поста с призывом писать письма заключенным Денису Сердюкову, Илье Фарберу и Дмитрию Лямину, осужденным за поджог военкоматов, и беларусам Денису Дикуну, Дмитрию Равичу и Олегу Молчанову, осужденным в Гомеле за поджег релейного шкафа на железнодорожной станции. Молчанову осудили за «оправдание терроризма» из-за чего, многие СМИ написали, что в России криминиализируется переписка с заключенными. Это не так. Мы изучили обвинительное заключение.
2-й Западный окружной военный суд заочно приговорил журналистку издания DOXA Марию Меньшикову к семи годам колонии общего режима за «оправдание терроризма». Поводом для этого стали посты с призывами писать письма осужденным за поджоги военкоматов и релейных шкафов.
Так что, призывать писать заключенным теперь опасно? А сами письма — это тоже риск? «Первый отдел» изучил обвинительное заключение.
В постах во «ВКонтакте», в которых DOXA призывала писать письма заключенным, обвиняемых в поджогах военкоматов. Вот скриншоты этих постов:
Группа экспертов из «Московского исследовательского центра», которых привлекла сторона обвинения. Согласно выводам этих экспертов в постах DOXA содержится совокупность лингвистических и психологических признаков оправдания деятельности фигурантов уголовных дел, чья деятельность «оценивается как противоправная, в том числе террористическая».
Нет, это не так. По мнению экспертов, а затем и суда, «оправдание терроризма» присутствует в постах вообще, а не конкретно в призывах писать письма заключенным.
Так например, согласно обвинительному заключению, Мария Меньшикова «побуждала читателей распространять информацию о противостоянии, противодействии действующей власти, в том числе посредством совершения деструктивных действий на железной дороге».
«Судя по описанию экспертизы, самого по себе призыва писать заключенным было бы недостаточно для такого решения, но в совокупности с остальным текстом и иллюстрацией эксперты увидели оправдание терроризма», — комментирует документ адвокат «Первого отдела» Евгений Смирнов.
Нет. «Московский исследовательский центр» — это зависимая структура, которая проводит государственные экспертизы и исследования. Задача сотрудников центра — подтвердить то, что имеет в виду государственное обвинение, а не установить истину.
Точно также в деле Жени Беркович и Светланы Петрийчук сотрудник экспертной службы ФСБ Светлана Мочалова сделала вывод, что обвиняемые специально сформировали в пьесе «Финист Ясный Сокол» «романтический образ террориста», чтобы сделать его «интересным и привлекательным для девушек и женщин».
На самом деле спектакль Беркович и Петрийчук — антитеррористический, о чем заявляли многие независимые эксперты.
Не опаснее, чем до дела Марии Меньшиковой. Ее, повторим, обвинили в «оправдании терроризма» не за призыв писать письма, а за посты целиком. Российские законы не запрещают писать обвиняемым и осужденным, вне зависимости от тяжести статей. Точно также, как они не запрещают призывы к написанию этих писем.
«Первому отделу» неизвестны случаи преследования за переписку с заключенными. Человек, который читает ваши письма перед тех, как передать их адресату — это цензор. Цензор не может возбудить уголовное дело — у него нет таких полномочий. Но он может передать письма, к примеру, следователю, если считает, что вы нарушили закон. При этом дело могут возбудить только по той статье УК или КоАП, которая не подразумевает публичности действий.
Важно: Несмотря на то, что статьи за «фейки» и «дискредитацию армии» подразумевают публичность высказывания, дела по ним возбуждали за «распространение информации» в переписке и за телефонный разговор.
К сожалению, фактически — это любое публичное высказывание, которое покажется «оправданием» силовикам. Согласно УК, это «признание идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании».
Число дел об «оправдании терроризма» стремительно растет в военное время.
Адвокат Евгений Смирнов: «Государство считает терактом любое насильственное сопротивление против развязанной им войны, а тех, кто пытается проанализировать причины такого сопротивления — лицами, оправдывающими терроризм. Рост сопротивления в стране влечет за собой и рост количества дел о терроризме и его оправдании, что отражается в судебной статистике».
Вот, как это работает:
Все начинается с события, которое ФСБ называет терактом — например, убийство Владлена Татарского или взрыв на Крымском мосту. Дальше одни силовики начинают ловить тех, кого каким-то образом можно притянуть к теракту, а другие — комментаторов в соцсетях. Силовики изучают комментарии, находят те, что не пронизаны скорбью, и отправляют их карманному «эксперту». Эксперт усматривает в них призывы/оправдание/пропаганду терроризма.
На основании «экспертизы» органы возбуждают уголовное дело по статье 205.2. Также статья об «оправдании терроризма» стала инструментом для продления сроков тем, кого власти не хотят выпускать на свободу. Пример — второе дело против математика Азата Мифтахова, которого задержали сразу после выхода из колонии. По версии следствия, в кругу заключенных Мифтахов якобы положительно отозвался о действиях Михаила Жлобицкого, устроившего взрыв в холле ФСБ в Архангельске. Свидетели — трое заключенных.
В мае 2024 года обвиняемым по делу об оправдании терроризма стал бывший муниципальный депутат Алексей Горинов. Ранее его приговорили к семи годам колонии за «фейки» об армии. Горинов якобы формирует у других заключенных идеологию терроризма, убежденность в ее привлекательности и представление о допустимости осуществления террористической деятельности.