«Воззвание к амнистии» («Забытые узники»): перевод знаменитой статьи Питера Бененсона

28 мая 1961 года в английской газете «Обсервер» вышла статья «Воззвание к амнистии» (дословно — «Забытые узники») лондонского юриста Питера Бененсона. Именно с этого текста начинается история правозащитной организации Amnesty International, которая помогает узникам совести по всему миру. К годовщине публикации «Первый отдел» перевел статью Бененсона. Это один из ключевых материалов движения в защиту политзаключенных, прочитайте его.

Откройте любую газету в любой день недели и вы найдете новость о том, что кто-то заключен в тюрьму, подвергнут пыткам или казнен из-за того, что его взгляды или религия неприемлемы для его правительства. В тюрьмах находится несколько миллионов таких людей, и далеко не все они спрятаны за Железным или Бамбуковым занавесом.

Как читатель вы в этот момент испытываете тошнотворное чувство бессилия. Если бы общее чувство отвращения можно было объединить в едином действии — мы бы добились чего-то эффективного.

В 1945 году основатели Организации Объединенных Наций утвердили Всеобщую декларацию прав человека. Процитирую две статьи:

Статья 18 — Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных порядков.

Статья 19 — Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ.

Не существует надежного способа выяснить, сколько стран обеспечивают своих граждан этими двумя основными свободами. Ведь важно не то, какие права существуют на бумаге, а то, могут ли они осуществляться на практике. Ни одно правительство, например, не прилагает больше усилий для того, чтобы подчеркнуть конституционные свободы, чем испанское, но оно не применяет эти свободы.

Мы видим, что во всем мире власти скрывают реальные причины, по которым «нонконформисты» попадают в тюрьму. В той же Испании студентов, которые просто распространяют листовки, обвиняют в «военном мятеже». В Венгрии католическим священникам, которые пытались сохранить открытыми свои хоровые школы, были предъявлены обвинения в «гомосексуальности».

Эти процессы доказывают, что правительства отнюдь не безразличны к давлению. И когда мировое общественное мнение сосредоточено на одной слабой точке государства, иногда нам удается заставить правительство смягчиться. Например, венгерский поэт Тибор Дери был освобожден из тюрьмы именно после создания «комитетов Тибора Дери» во многих странах; а профессор Тьерно Гальван и его друзья-литераторы были оправданы в Испании в марте этого года после прибытия в страну нескольких выдающихся иностранных наблюдателей.

Важно быстро и широко мобилизовать общество, прежде чем правительство окажется втянутым в порочную спираль, вызванную собственными репрессиями, и столкнется с надвигающейся гражданской войной. К тому времени ситуация может стать слишком опасной и тогда правительство уже не согласится пойдет на уступки. Чтобы общественное давление было эффективным, оно должно быть широким, международным, не религиозным и общепартийным. Кампании в защиту свободы, проводимые одной страной или партией против другой, часто не приводят ни к чему, кроме усиления преследований.

Вот почему мы начали ходатайствовать о массовой амнистии в 1961 году. Кампания, которая стартует сегодня, является результатом инициативы группы юристов, писателей и издателей из Лондона, которые разделяют основополагающее убеждение, выраженное Вольтером: «Я ненавижу ваши взгляды, но готов умереть за ваше право их выражать».

Мы организовали кампанию, направленную на защиту прав человека. Офис в Лондоне занимается сбором информации об узниках совести, их количестве и условиях содержания. Кто такой «узник совести»? Мы определяем этот термин так:

«Любой человек, который физически ограничен (тюремным заключением или иным образом) в выражении (в любой форме слов или символов) любого мнения, которое не поощряет насилие в отношении личности». 

Мы исключаем из этого списка тех, кто вступил в сговор с иностранным правительством с целью свержения своего собственного. Наш офис будет время от времени проводить пресс-конференции, чтобы привлечь внимание к узникам совести, беспристрастно отобранным из разных уголков мира. И это предоставит фактическую информацию любой группе, существующей или новой, в любой части мира, которая решит присоединиться к особым усилиям в поддержку свободы мнений или религии.

В октябре в рамках нашей кампании по амнистии будет опубликован специальный выпуск журнала Penguin под названием «Преследования в 1961 году». В нем представлены истории девяти мужчин и женщин из разных уголков мира, с разными политическими и религиозными взглядами, которые были приговорены к тюремному заключению за выражение своего мнения. Никто из них не является профессиональным политиком; все они — профессиональные люди. Мнения, из-за которых они оказались в тюрьме, являются общепринятыми аргументами в свободном обществе.

Как поэта выпороли на глазах у всей семьи

Одна из историй рассказывает о возмутительной жестокости, с которой обращались с ведущим поэтом Анголы Агостино Нето. Нето был одним из пяти африканских врачей в Анголе. И его усилия по улучшению медицинского обслуживания своих соотечественников-африканцев были неприемлемы для португальцев. В июне прошлого года политическая полиция ворвалась в его дом, выпорола его на глазах у всей семьи, а затем уволокла прочь. С тех пор он находится на островах Кабо-Верде без предъявления обвинений и суда.

Из Румынии мы опубликуем историю философа Константина Нойки, который был приговорен к двадцатипятилетнему тюремному заключению за то, что читал лекции и вел беседы с друзьями и учениками.

В книге также рассказывается об испанском юристе Антонио Амате, который пытался создать коалицию демократических групп и находится под следствием с ноября 1958 года; и о двух белых мужчинах, преследуемых за проповедь о том, что цветные расы должны иметь равные права.

Еще один герой книги — Эштон Джонс, шестидесятипятилетний священник, которого неоднократно избивали и трижды сажали в тюрьму в Луизиане и Техасе за то, что он делал то, что сейчас делают «Всадники свободы» в Алабаме.

Наконец, среди тех, чьи истории мы рассказываем — Патрик Дункан, сын бывшего генерал-губернатора Южной Африки, который отсидел три года в тюрьме, а сейчас находится под запретом посещать какие-либо собрания или выступать на них.

«Выясните, кто сидит в тюрьме»

Публиковать личные истории заключенных — это новый метод. Предыдущие кампании, связанные с амнистией, фокусировались на идеях оппозиционных узников, а не на их судьбах, а значит преследовали не гуманитарные, а политические цели.

Американский философ Джон Дьюи однажды сказал: «Если вы хотите создать новую концепцию общества, выясните, кто сидит в тюрьме». Этому совету трудно последовать, потому что как как правило правительства не заинтересованы в распространении информации об узниках совести, которых они содержат в тюрьмах.

Поэтому мы используем еще один критерий свободы общества — разбираемся, разрешено ли прессе критиковать правительство. Даже многие демократические правительства на удивление чувствительны к критике в прессе. Во Франции генерал де Голль практиковал конфискацию газет — вел политику, унаследованную им от Четвертой республики. В Британии и Соединенных Штатах предпринимаются попытки привлечь прессу на свою сторону, посвящая редакторов в «секретную информацию», как в случае со шпионским делом шпиона Джорджа Блейка.

Будучи членом Содружества Наций вместе с Великобританией, правительство Цейлона регулярно предпринимает атаки на прессу и угрожает взять индустрию СМИ под общественный контроль. В Пакистане пресса находится во власти военной администрации. В Гане оппозиционная пресса работает в крайне стесненных условиях. В Южной Африке, которая в среду выходит из состава Содружества, правительство планирует принять дополнительные законы о цензуре публикаций. За пределами Содружества свобода прессы находится под серьезной угрозой в Индонезии, арабском мире и странах Латинской Америки, таких, как Куба. В коммунистическом мире, а также в Испании и Португалии редко допускают критику правительства в прессе.

Черчилль о демократии

Еще одним показателем уровня свободы является то, допускает ли правительство политическую оппозицию. В послевоенные годы в Азии и Африке распространились «личные режимы». Всякий раз, когда оппозиционной партии мешают выдвинуть своих кандидатов, на карту ставится нечто гораздо большее, чем ее собственное будущее.

Многопартийные выборы — это действительно сложно, коалиции приводят к нестабильности правительства, но пока не найдено другого способа гарантировать свободу меньшинствам или безопасность нонконформистам. Какой бы правдивой ни была старая поговорка о том, что демократия плохо сочетается с зарождающимся национализмом, мы также должны помнить изречение Уинстона Черчилля: «Демократия — это чертовски плохая система правления, но никто не придумал лучшей».

Четвертым критерием свободы является то, смогут ли обвиняемые в преступлениях против государства предстать перед беспристрастным судом в кратчайшие сроки и публично: разрешено ли им вызывать свидетелей и способен ли их адвокат представлять интересы защиты так, как он считает нужным.

В последние годы в некоторых из тех стран, которые гордятся тем, что у них независимая судебная система, наметилась прискорбная тенденция: объявляя чрезвычайное положение и заключая своих оппонентов под стражу в порядке «превентивного задержания», правительства обходят стороной необходимость выдвигать и доказывать уголовные обвинения.

С другой стороны, в советских странах наблюдается энтузиазм по созданию институтов, которые, хоть и называются судами, на самом деле ничем подобным не являются. Так называемые «товарищеские суды» в СССР, которые уполномочены разбираться с «тунеядцами», по сути, являются немногим большим, чем департаменты Министерства труда, которые перекладывают «квадратные колышки» в пустые ямы в Сибири. В Китае миграция рабочей силы якобы «по суду»  имеет гигантские масштабы.

Самый быстрый способ помочь узникам совести — это публичность, особенно среди их сограждан. Под давлением растущего национализма и напряженности времен холодной войны неизбежно возникают ситуации, когда правительства вынуждены принимать чрезвычайные меры для защиты своего существования. Крайне важно, чтобы общественное мнение настаивало на том, что эти меры не должны быть чрезмерными и не должны продлеваться после возникновения опасности. Если чрезвычайное положение продлится долго, то правительство должно быть вынуждено выпустить своих противников из тюрьмы и попросить убежища за границей.

Свободы и границы

Хотя у нас нет точной статистики, кажется, что людей, которые получают политическое убежище, в последние годы становится все меньше и меньше. Это связано не столько с нежеланием других стран предоставлять убежище, сколько со значительно возросшей эффективностью пограничного контроля, что сегодня затрудняет выезд людей из страны. Попытки достичь соглашения о предоставлении убежища в Организации Объединенных Наций тянулись много лет без особого результата.

Во многих странах также существует проблема ограничений на трудоустройство иммигрантов. До тех пор, пока в «принимающих» странах нет работы, право на убежище мало что значит. «Воззвание к амнистии», принятое в 1961 году, направлено на содействие в обеспечении подходящей работой политических и религиозных беженцев. Было бы хорошо, если бы в каждой «принимающей» стране было создано центральное бюро по трудоустройству для этих людей в сотрудничестве с федерациями работодателей, профсоюзами и Министерством труда.

В Великобритании есть много фирм, готовых предоставить беженцам переводческую и корреспондентскую работу, но нет механизма, который бы увязывал предложение со спросом. Те режимы, которые отказывают своим гражданам в предоставлении убежища на том основании, что они выезжают за границу только для участия в заговоре, могли бы проявлять меньшее нежелание, если бы знали, что по прибытии беженцы будут заняты в мирной и полезной сфере.

Члены Совета Европы согласовали Конвенцию о правах человека и создали комиссию для обеспечения ее соблюдения. Некоторые страны предоставили своим гражданам право обращаться в комиссию в индивидуальном порядке. Но некоторые, в том числе британцы, отказались признать юрисдикцию комиссии в отношении индивидуальных жалоб, а Франция вообще отказалась ратифицировать Конвенцию. Общественность должна настаивать на создании эффективного наднационального механизма не только в Европе, но и на аналогичных принципах на других континентах.

Это особенно подходящий год для кампании по амнистии. Мир отмечает столетие со дня инаугурации президента Линкольна и начала Гражданской войны, которая закончилась освобождением американских рабов; это также столетний юбилей принятия указа об освобождении российских крепостных. Сто лет назад бюджет мистера Гладстона отменил жесткие пошлины на газетную бумагу и тем самым расширил сферу применения и свободу прессы; 1861 год ознаменовал конец тирании неаполитанского короля Бомбы и создание объединенной Италии; это был также год смерти Лакордера, французского доминиканца, выступавшего против Бурбонов и орлеанистского гнета.

Успех кампании по амнистии 1961 года зависит от того, насколько резко и мощно удастся сплотить общественное мнение. Это также зависит от того, будет ли кампания всеобъемлющей по своему составу, международной по характеру и политически беспристрастной по направленности. К участию приглашается любая группа, которая готова осудить преследование независимо от того, где оно происходит, кто несет за это ответственность или какие идеи подавляются. Во время Всемирного года беженцев было продемонстрировано, как многого можно достичь, объединив мужчин и женщин доброй воли. Неизбежно, что большинство действий, которые упомянуты в «Воззвании к амнистии», могут быть предприняты только правительствами. Опыт показывает, что в подобных вопросах правительства готовы следовать только за общественным мнением. Давление общественного мнения сто лет назад привело к освобождению рабов. Теперь человек должен добиваться такой же свободы для своего разума, какую он завоевал для своего тела.