Как государство уничтожает экологов, объявляя их «иноагентами»

— За что «Гражданскую инициативу против экологической преступности» внесли в реестр «иноагентов»? 

— Во-первых, наша организация уже дважды «иноагент». Впервые нас «признали» в 2019 году, причем по совершенно идиотскому поводу — из-за сотрудничества с тогдашним российским отделением «Гринпис».

Мы с ними сотрудничали в вопросах мониторинга ландшафтных пожаров, поддержки пожарных добровольцев, и именно за это нас тогда включили в реестр, сказав, что эта борьба с пожарами — политическая деятельность. Но тогда еще действовало другое законодательство об «иностранных агентах» с понятными критериями. Идиотскими, несправедливыми, но понятными. Они заключались в том, что главное условие внесения в реестр — иностранное финансирование.

Можно было отказаться от любых иностранных денег и через какое-то время податься на исключение из реестра. Что мы, собственно, и сделали. Нам пришлось тогда заплатить огромный штраф, мы понесли убытки под миллион рублей, нам пришлось закрыть проект, связанный с поддержкой пожарных добровольцев, но все-таки нам удалось выйти из реестра.

И после этого, в августе 2024 года нас включили в реестр «иноагентов» повторно и совершенно неожиданно. 

С 2022 года, как известно, действует новое законодательство, которое не предполагает никакого уведомления о признании «иноагентом». Мы узнали о нашем включении в реестр из СМИ. Месяц пытались найти какие-то концы — за что нас признали вообще. И вот пришлось пойти в суд, чтобы добиться хоть какой-то информации от Минюста. Это единственная цель, ради которой мы начали оспаривать включение в реестр.

— И получилось узнать? За что вас в этот раз включили в реестр?

— Там много чего. В основу решения Минюста легли письма из Роскомнадзора и из Центра «Э» Краснодарского края. Роскомнадзор вел за нами наблюдение в постоянном режиме. «Скринили» буквально все, собирали ссылки на те интервью, что мы давали СМИ, которые на тот момент уже были признаны «иностранными агентами». Там и «Кавказский узел», и «Радио Свобода» (разные его редакции). А еще они нашли в наших социальных сетях — ВКонтакте — одну ссылку с упоминанием «иностранного агента» адвоката Михаила Беньяша. Представляете, у нас была одна такая публикация, и они ее нашли.

Кроме того, на нашем ютуб-канале они, видимо, отсмотрели каждый ролик. И в одном из них нашли несколько кадров, которые мы взяли у Deutsche Welle.

Они взяли эти два факта: пост с Беньяшом и несколько кадров с DW и сказали, что это «распространение материалов “иностранных агентов”».

Это, что касается Роскомнадзора. Но гораздо больше меня удивили выводы Центра «Э» — это вообще что-то. Там такая характеристика на меня, что я просто «враг народа». Что я участвую в разных международных структурах, взаимодействую с иностранцами, стимулирую «мусорные протесты» в Краснодарском крае, что я чуть ли не организатор протестов против строительства местного полигона. Хотя это не так. Мы просто оказывали информационную поддержку местной инициативной группе, которая боролась с новым полигоном.

Также там было написано, что я якобы участвую в деятельности гражданского форума «ЕС – Россия». Такой организации даже на сегодняшний день не существует, но они написали, что я в ней участвую. А еще скрываю свою сотрудничество с «нежелательными организациями». То есть фактов нет, но они как бы предполагают, что я якобы сотрудничаю.

Это все легло в основу решения Минюста, который взял куски из письма Центра «Э» и, ничего не меняя, вставил их в экспертное заключение. Представляете? Записка эта из Центра «Э» касалась меня персонально, а Минюст просто скопировал ее и использовал для обоснования того, что наша организация якобы осуществляет контакты с международными структурами, а тем более с «нежелательными организациями».

Это просто феерическая чушь. Я до сих пор не могу в себя прийти после этого.

Я много чего видел за годы своей деятельности, но такого, чтобы надзорные органы даже не удосужились качественно состряпать — не видел.

Там везде режим копипасты. Я читаю заключение эксперта Кубанского управления Минюста по нашей организации и вижу, что он взял этот текст из письма Центра «Э» и все. Сам этот эксперт не удосужился мозгами пораскинуть и от себя что-то написать.

— Как статус иностранного агента влияет на работу «Гражданской инициативы против экологической преступности»? 

— Для экологических организаций включение в реестр означает фактический запрет на деятельность.

Во-первых, нам нельзя заниматься общественным контролем в сфере экологии. Ведь под «общественным контролем» можно понимать все что угодно. Сейчас в Анапе происходит мазутная катастрофа — если я туда поеду и буду писать о ней сайте, то скажут, что я занимаюсь «общественным контролем» и оштрафуют на 300 тысяч рублей, а потом заведут уголовное дело.

Мы вынуждены были прекратить общественные инспекции — это когда мы ездили по региону и смотрели, где и какие нарушения существуют, встречались с людьми. Мы вынуждены были отключить свой сайт просто потому что на нем опубликовано очень много материалов, а если мы будем на все материалы ставить эти дурацкие пометки, то нас, опять же, обвинят в том, что мы, как «иноагенты» занимаемся общественным контролем или просветительством. А ведь мы действительно много занимались просветительской деятельностью — рассказывали людям об экологических проблемах и их причинах.

А сейчас «иностранным агентам» запрещено заниматься просветительством в любых формах. То есть внесение в реестр — это запрет на одно из базовых направлений нашей деятельности.

Мы вынуждены были деактивировать свой ютуб, мы вынуждены были переформатировать все социальные сети, вычистить оттуда практически все публикации.

И естественно мы не можем больше собирать никакие донаты, просто потому что у нас все это было прикручено к сайту. Сейчас мы лишены возможности собирать пожертвования.

В общем, деятельность организации разгромлена. Мы вынуждены были своими руками поломать то, что сами создавали с 2018 года. Вот такая история. Я могу что-то делать от себя лично, потому что я пока не признан «иностранным агентом» — писать в органы, рассказывать о чем-то в своих соцсетях, но та аудитория, которая у нас была раньше — она потеряна, естественно.

— Что вы будете делать дальше? 

— Несмотря на все издержки, я не жалею, что мы пошли в суд и добыли эти материалы. Сейчас я буду это развивать. Мы пойдем в вышестоящие суды и будем обжаловать это письмо из Центра «Э» — просто потому что там прямая клевета. Мы будем добиваться того, чтобы это письмо было отозвано из госорганов.

Мы опять подадим заявление о выходе из реестра. Нам, конечно, откажут, но мне интересно, чем они будут этот отказ мотивировать. Так что, ближайший год, как минимум, нам придется посвятить судам. Сейчас вся наша основная деятельность фактически стоит на паузе, и команда наша на паузе. Люди, которые годами работали — больше работать не могут.