«Вражина я в их глазах». История машиниста, который помогал российской армии, но получит 13 лет за финансирование ВСУ

Я родился в селе Ланы, 25 км от Львова. Там закончил школу и с 1990 по 1994 год учился в Львовском полиграфическом техникуме. После его окончания переехал в РФ в Амурскую область, поселок городского типа Магдагачи.

Так как типография закрылась, пошел работать в Локомотивное депо слесарем по ремонту электровозов, закончил еще СПТУ железнодорожное и Дальневосточный государственный университет путей сообщения в Хабаровске. Потом работал помощником машиниста пассажирского движения, машинистом электровоза грузового движения (закончил школу машинистов электровозов и тепловозов) и последние 12 лет — машинистом-инструктором локомотивных бригад, учил машинистов электровозов и тепловозов водить поезда по ТРАНССИБУ (Транссибирская железнодорожная магистраль, — прим. «Первого отдела») — депо небольшое, примерно 500 машинистов.

Работа мне нравилась, хотя с детства мечтал пойти учиться в Киевский институт инженеров гражданской авиации. Самолеты любил всегда — много моделей стоит дома на шкафах. Но высоты боюсь, поэтому думал работать на аэродроме. В 1990 году умер отец, и мама бы не вытянула мою учебу, еще развал Союза начался, поэтому и не пошел учиться.

Человек ко всему привыкает, и работа мне нравилась. Я ответственный человек, много грамот, благодарностей, денежных премий от РЖД, награжден знаком «20 лет за безупречный труд на РЖД».

Супруга у меня местная с поселка Магдагачи. Врач-гинеколог, работает заведующей поликлиникой. Дочка — студентка медакадемии в Благовещенске. Теща умерла в 2001 году от давления, тесть — в 2020 от рака мозга. Эта зараза передалась жене, опухоль в мозгу у нее, мучается головными болями. Принимает препараты, но что-то толку мало.

У меня под Львовом осталась мама 1951 г.р. Живет с братом инвалидом. У мамы пенсия 4500 рублей, у брата по инвалидности — 4000. Я им всегда финансово помогал, до СВО каждый год ездил в отпуск туда. Жертвовал там всегда на церковь.

Отправлял деньги маме через третьих лиц. Их получала в селе родственница (так как у мамы и брата карточек банка нет, все по старинке, все выплаты на почте) и отдавала их маме. Часть денег мама отдала на церковь (тогда реконструкция шла), несколько тысяч отдала на заправку авто, которые возили гумпомощь по селу, купила пару комплектов теплых пижам бывшим военным, которые в психбольнице лежали с тяжелыми контузиями, инвалиды — они их на себе порвали. Купила пару сапог, куртки, шали и несколько раз конфеты мужикам, которых забрали. Вот и все.

Здесь, в Магдагачи, помогал финансово детям сиротам, инвалидам, малообеспеченным семьям, покупал продукты и помогал нашим работникам депо, которые участвуют в СВО, — есть благодарности за это от волонтеров, профсоюза.

Трагедия в семью пришла в январе 23 года, когда кто-то поджег в Магдагачах окно в военкомате. Меня вызвали, забрали с работы в отдел и семь часов допрашивали, чтобы я признался в поджоге. Физически не пытали, так, только на словах — с работы выгоним, жить тяжело будет, дочка никуда не поступит. Поехал домой, забрал дочку в отдел (ей 17 лет было), жена дома осталась, обыск был. И одного ребенка четыре мужика и одна женщина (я в другом кабинете был) на протяжении четырех часов заставляли признаться, что я поджег окно в военкомате. Физическую силу не применяли к ней, все на словах — школу не дадим тебе закончить, в ВУЗ не поступишь, иголки под ногти пихать пока не будем. Все как в интернете написано. 

Но мы, я и ребенок, ни в чем не признались. Потом поджигателя нашли. Еще знакомых моих допрашивали. Дома провели обыск, забрали на экспертизу комп, ноутбук, все старые телефоны и 60 компьютерных дисков.

В марте отдали все изъятое, кроме моего телефона — у меня, если честно, ничего не екало, что что-то может случиться. 14 июля, через полгода после допроса, арестовали. Утром в 7:40 вышел на работу, шел к машине. Приехал микроавтобус, с него — «маски-шоу», все стандартно. Я думал, по военкомату, оказалось, нет. Четыре раза мне меняли обвинение. Благовещенский (Амурский) областной суд 16 июля 2024 года дал 13 лет и штраф в 400 тысяч рублей. Добрая судья. Вражина я в их глазах.

Суд был закрытый. Сослуживцы на работе собрали 135 тысяч рублей на адвоката, супруге отдали, купили мне в СИЗО телевизор. Через супругу меня поддерживают.

Первый адвокат сначала был за меня, потом переобулся. Сейчас второй адвокат, тоже платный, что-то старается, а может, мне так кажется. Обвинили меня в финансировании ВСУ. Деньги в Украину переводил, признаю, но на какие-то счета МО (вероятно, имеется в виду Министерство обороны, — прим. «Первого отдела») или военной части — нет. Адвокат подал апелляцию в Новосибирск. Пустое все это, считаю. Прав не тот, кто прав, а у кого больше прав.

СИЗО, я считаю, это филиал ада на земле. Тяжело очень в десяти квадратных метрах. Жена пишет письма два раза в неделю, один раз в месяц на свидание приходит. Еду по мере финансовой возможности передает. Отношение сотрудников нормальное, здесь очень много сотрудников человеческих.

Адрес для писем и открыток: 675007, Амурская область, г. Благовещенск, Серышевский переулок д. 55, СИЗО 1, Демчук Остап Богданович, 1975 г.р. Написать онлайн можно через сайт Zonatelecom и «ФСИН-письмо» для оплаты с российских карт или через сервис Prisonmail.online для оплаты в валюте.